АУТ - Страница 23

Дом, который снимали Ямамото, стоял в самом конце улицы. Квартал застроили лет пятнадцать назад, и, несмотря на довольно высокую арендную плату, дом был маленький и не очень удобный, поэтому семья и копила деньги на переезд, надеясь когда-нибудь выбраться отсюда. Впрочем, теперь этим надеждам пришел конец. Люди постоянно совершают какие-нибудь глупости. Что заставило Яои совершить глупость? Или., точнее, что такого сделал ее муж? Чем довел ее до такого состояния? Задавая себе эти вопросы, Масако остановила машину и, стараясь не шуметь, вышла. Яои уже бежала к ней по улице.

— Только не пугайся, — предупредила она и нерешительно открыла дверь.

Масако сразу поняла, о чем речь: Кэндзи лежал на полу прямо перед ней. Шею мертвеца все еще опоясывал коричневый брючный ремень. Глаза полуоткрыты, а между губ высовывался кончик языка. Лицо бледное, бескровное.

Масако готовилась к шоку, но теперь, оказавшись рядом с телом, поймала себя на том, что рассматривает его с удивительным спокойствием. Может быть, потому, что она не знала Кэндзи при жизни, он воспринимался ею просто как неподвижно лежащий человек, на лице которого застыло нелепое выражение умиротворенности и покоя. А вот к мысли о том, что Яои, всегда казавшаяся образцом идеальной жены и матери, оказалась в действительности убийцей, ей только предстояло привыкнуть.

— Еще теплый, — сказала Яои и, закатав штанину на ноге супруга, дотронулась до голени.

Пальцы пробежали по коже, как будто ей хотелось удостовериться, действительно ли он мертв.

— Значит, это все-таки случилось, — тихо сказала Масако.

— А ты думала, я все сочинила? — спросила Яои. — Знаешь, я никогда не стала бы тебя обманывать.

Она почти улыбнулась в ответ на мрачный взгляд Масако. Хотя, может быть, то было всего лишь непроизвольное сокращение мышц.

— Что ты собираешься делать дальше? Обратишься в полицию?

— Нет, не собираюсь. — Яои решительно покачала головой. — Ты, может быть, сочтешь меня сумасшедшей, но я не чувствую себя виноватой. Мне не кажется, что я сделала что-то плохое. Он это заслужил, так что я представлю все так, будто он ушел куда-то и не вернулся.

Масако взглянула на часы — 11.20. Колесики в голове уже завертелись. Времени оставалось мало, потому что на фабрику они должны были попасть не позднее 11.45.

— Знаешь, многие ведь уходят и пропадают, исчезают бесследно и навсегда. Или ты думаешь, что кто-нибудь мог видеть, как он шел домой?

— В такой поздний час встретить кого-то на улице сложно. Сомневаюсь.

— А если он позвонил кому-то по пути? Тогда все пропало.

— Даже если позвонил, что тут такого? Я все равно скажу, что домой он не пришел.

Яои словно примеряла на себя новую роль, и та ей, похоже, нравилась.

— Пожалуй. А если полиция начнет тебя допрашивать, ты выдержишь? Сможешь притвориться, что ничего не знаешь?

— Уверена, что смогу. Да, уверена, — решительно закивала Яои.

Оживленная, с блестящими, широко открытыми глазами, она выглядела такой милой, такой молодой, гораздо моложе своих тридцати четырех. Женщину с таким лицом трудно в чем-то заподозрить. И все же план Яои представлялся Масако рискованной затеей.

— Хорошо. Что конкретно ты хочешь сделать? — осторожно спросила она.

— Засунуть его в багажник и…

— И что?

— Пусть полежит там ночь. А завтра увезти подальше и… и избавиться от него, — закончила Яои.

Масако уже сообразила, что это, пожалуй, их единственный вариант, и поспешила согласиться.

— Ладно, пусть будет по-твоему. Надо поторопиться. Давай перенесем его в машину.

— Не знаю, как тебя и благодарить, но что-нибудь придумаю. Я заплачу, — сказала Яои.

— Мне не нужны твои деньги.

— Почему? Зачем тогда согласилась мне помогать?

Она взяла Кэндзи за руки.

— Сама не знаю, — ответила Масако, берясь за ноги человека, который когда-то был мужем Яои. — Подумаю об этом потом.

Кэндзи был невысокий, примерно одного с Масако роста, но мужчины, как правило, тяжелее женщин, у них более крупные кости, так что они с трудом подняли тело с пола и вынесли за дверь. Увидевший их в этот момент случайный прохожий, наверное, решил бы, что две женщины несут упившегося мужчину. Картину портил только ремень, все еще болтавшийся на шее Кэндзи. Заметив выразительный взгляд Масако, Яои сняла ремень и застегнула у себя на поясе.

— В доме не осталось ничего, что было у него с собой?

— У него ничего и не было.

Они согнули ему руки и ноги и опустили тело в багажник.

— Нам нужно обязательно сегодня быть на работе, — сказала Масако, закрывая крышку. — И опаздывать тоже нельзя. Начнем выстраивать твое алиби. Пусть полежит до утра в машине на стоянке. За ночь надо придумать, что делать с ним дальше.

— Тогда я, как всегда, поеду на велосипеде.

— Правильно. И веди себя так, словно ничего не случилось.

— Хорошо. Масако-сан, я так благодарна тебе за помощь.

Убрав тело из дома, Яои вдруг преобразилась, превратившись в деловую женщину, которая только что успешно завершила некое особенно трудное предприятие и может теперь передохнуть. Или, может быть, она уже убедила себя в том, что Кэндзи просто исчез с лица земли? Немного озадаченная произошедшей с подругой переменой, Масако обошла машину спереди и села за руль.

— Ты выдашь себя, если будешь чересчур жизнерадостной, — бросила она, застегивая ремень безопасности.

Глаза Яои расширились, ладонь метнулась ко рту.

— Я такой выгляжу?

— Есть немного, — сказала Масако.